ЗЕЛЬЦ, вареное прессованное колбасное изделие в оболочке. Готовится из свиного и говяжьего мяса, шпика, а также языков, печени и других субпродуктов.

Как-то, не помню точно, в каком году, но где-то в 80-х, случилось побывать в Ставрополе. Поскольку я пребывал там в качестве тренера бесперспективных учеников во главе со Шпигельманом- младшим, что за турнир проходил, как именно, я не помню. Остают­ся в памяти успехи, работа, сопряженная с ними, а тут запомнилось, пожалуй, лишь то, что Шпигельман поймал кого-то в дебютную ловушку косяка Саргина и, разумеется, не выиграл. Получилось сие с перестановкой ходов, и будущий профессор просто не узнал позицию.

Поскольку тренировать сильно не приходилось, я с другими подобными мне тренерами активно отдыхал в благодатной обста­новке близ северного Кавказа. Дело было в марте, на школьных каникулах. В Ставрополе было уже тепло, красиво, да к тому же еще и сытно в плане закуски. По вечерам велись задушевные тренер­ские беседы, вспоминались различные истории, вот одна врезалась почему-то в память.

Один из тренеров рассказал, что раз бывал уже в Ставрополе. Познакомился он в тот приезд с симпатичной девушкой, что жила одна в своем доме (скорее, конечно, это была часть дома с отдель­ным входом — вполне вероятно, что тут рассказчик приукрасил малость) на окраине города. Среди нас, слушателей и путешествен­ников со стажем, раздался одобрительный гул у важения и зависти.

Что это была редкостная удача, объяснять никому не надо — в советские времена отдельное жилье ценилось куда как выше, чем сейчас. Напомню только про существовавший тогда драконовский закон о комендантском часе, касавшийся всех государственных объектов недвижимости, и вы все сразу вспомните. Хотя нет, поймут только ветераны, заставшие те славные времена, а для остальных стоит пояснить ситуацию.

Комендантский час означал, что ровно в 23.00 гражданин или гражданка были обязаны покинуть гостиницу или общежитие, в котором он не был зарегистрирован, а находился, скажем, в гостях. Работники указанных выше заведений, например, дежурная по этажу либо администратор, имели юридическое право войти в твою комнату или номер, несмотря на то, что за пребывание в оном было сполна уплачено. Доходило до поисков скелетов в платяных шкафах, порой даже с привлечением доблестных работников милиции нравов.

Конечно, как народ поездивший, а потому бывалый, мы имели ряд вариантов для продления комендантского часа. Самый баналь­ный и простой — подкуп указанных выше работников — не был в почете среди нас, бедных, как церковные мыши. (Сейчас эта поговорка, сложенная, похоже, в лихие для церкви совковые времена, утратила свой смысл. Церковь нынче сыто урчит, думаю, и мышам там раздолье).

(‘о швейцарами было еще полбеды. Подруге вручалась бутылка кефира п булочка, например. Ну кто мог заподозрить кроткую, ус I алую девушку в нехорошем!

Значительно труднее было с дежурными по этажу. Те непрерыв­но отирали задами свои посты в холле. Такое впечатление, что даже отправление естественных потребностей их не касалось! Просто киборги какие-то!

Помню такой эпизод — приехала на турнир к Охотницкому его жена Марина. Не подумайте плохого — не в смысле нагрянула, а все честь по чести, ожидаемо, то есть. Молодая чета — а они совсем только что, вот-вот сочетались браком — в обнимку проследовала в гостиничный Охотницкого же номер. Дело было днем, и им никто не помешал, хотя известны на моем веку и совсем иные случаи. Но ровно в одиннадцать пополуночи в дверь номера Гены требователь­но постучали. Охотницкий, уважающий закон гостеприимства, и не ожидающий худого — расслабился человек — дверь распахнул. Дежурная по этажу, молча и быстро скользя по паркету, что тебе хоккеист Ковальчук, отодвинув Охотницкого к стене отработанным силовым приемом, мгновенно прорвалась к постели, как к воротам, где мирно почивала Марина.

Последовал уверенный рывок одеяла, прогремела команда — с вещами на выход! Правда, тут заезженный сценарий был растоптан, и дело приняло иной оборот. Рассвирепевший Генатка схватил нападающую за шиворот и пинками погнал по коридору. А на утро, привыкший все доводить до логического завершения, он начал добиваться, и к концу турнира, благо тот был достаточно продолжи­тельным, добился-таки увольнения тетеньки с нагретого местечка. Но, пожалуй, успех шашечного мастера на общем фоне можно признать лишь ярким эпизодом, чем закономерностью. Так вот, отдельное жилье у девушки в те времена — большая удача, если не сказать — счастье!

— Но не спешите завидовать, успокоил нас рассказчик.

Дело в том, что на поверку девушка таки проживала не одна. Но выяснилось это, когда парочка уже вошла в вожделенное команди­ровочным спортсменом жилище. Выставляя на стол нехитрое угощение, наш герой услышал за спиной негромкие шаги. Слегка скосив взгляд, он увидел четвероногого друга девушки. Кто в те времена не знал фильма «Ко мне, Мухтар!» Пес точно сошел с экрана! Сошел и занял место возле двери, внимательно глядя на посетителя. Кличка, как оказалась, тоже совпала. Наш шашечный маэстро разыгрывал разные острые партии, не смутился и тут, тем паче пес явно подвергался ранее нехилой дрессировке — судя по почти человеческому выражению морды.

• —    А что, Мухтар всю ночь с нами будет?

— Всю, дорогой.

• —    А в каком качестве? Надеюсь, он не будет вмешиваться?
• —   Ну конечно, милый. Ведем себя умненько, не обижаем хозяйку -и все будет окей!

Собственно, нашему герою на оказанный ему прием особо жаловаться не пришлось. Скорее, наоборот — опытный телохрани­тель, видимо, имел возможность сравнить его с другими друзьями девушки и оценил старания по достоинству —неслышно подкрался, как во время охоты его далеких предков, и … лизнул шашечную голову в самый подходящий для этого момент!

Правда, несмотря на красочный рассказ, наш друг на поиски бывшей подруги не спешил…

Вот и весь мой сказ. А причем же тут зельц — спросите вы. А при том, что на закуску каждый вечер мы брали исключительно зельц — уж больно он был в Ставрополе хорош, несмотря на дешевизну. А вот когда его в последний день не хватило, пришлось Шпигельману волочь меня на себе в номер.